Санкции могут поставить точку в одном из самых громких акционерных конфликтов в РФ. Владимир Потанин и Олег Дерипаска решили объединиться перед внешней угрозой.

Глава « Норникеля» объявил о намерении возобновить переговоры по вопросу слияния компаний. Результатом этого станет рождение мирового лидера в цветной металлургии с оборотом в $30 млрд, практически неуязвимого перед любым давлением. Однако это произойдет только в том случае, если «родители» смогут преодолеть личные амбиции, говорят опрошенные «Компанией» эксперты.

Два олигарха под одним зонтиком

Впервые идея объединения компаний появилась в 2007 году, когда в « Норильском никеле» произошли большие акционерные изменения и одним из собственников стал « РУСАЛ» Олега Дерипаски. Но то рыночная конъюнктура была неподходящей, то ведущие акционеры не могли преодолеть разногласия, и все это время они поддерживали худой мир. Сегодня экономические и геополитические условия сложились и подталкивают к быстрому поиску компромиссов.

«Заканчивается большое "водяное перемирие", и партнерам предстоит садиться за стол и серьезно о чем-то договариваться», — рассказал «Компании» профессор Высшей школы экономики Евгений Коган. — Возможно, все ограничится только словами. Возможно, последует реальное слияние или поглощение, но будет ли оно полюбовным или вынужденным, пока никто не знает».

Руководитель департамента аналитики БКС Кирилл Чуйко в разговоре с корреспондентами «Компании» не исключил, что объединение — это желание закрыть вопрос с дивидендами за счет захода компаний «под один зонтик».

«Объединение больше связано с акционерным соглашением, которое истекает в этом году. Не секрет, что " РУСАЛ" — за высокие выплаты от “ Норникеля”, Владимир Потанин — против», — напоминает Кирилл Чуйко.

Санкционное давление — катализатор переговорного процесса, так как компании заинтересованы пройти темный тоннель без больших потерь. Олег Дерипаска был включен в санкционные списки США в 2018 году, это заставило российского олигарха снизить долю в En+ — основном акционере « РУСАЛА» — ниже контрольной.

В отношении главы « Интерроса» Владимира Потанина в июне этого года были введены санкции правительства Великобритании (за покупку Росбанка), опосредованно это может создавать риски для « Норникеля».

Впрочем, такой сценарий аналитики считают маловероятным, ссылаясь на то, что продукцию « Норникеля» практически невозможно заменить. «Производителей чистого никеля очень мало: среди глобальных игроков можно назвать BHP Group, Glencore, Vale… И без поставок " Норникеля" миру просто так не обойтись, — уверен промышленный эксперт Леонид Хазанов. — Компания производит незаменимый компонент для выплавки нержавеющей стали и жаропрочных сплавов, из которых делают двигатели самолетов и ракет. По платине и платиноидам " Норникель" — это один из немногих существующих игроков. Еще в его корзине — кобальт и медь, без которых немыслима современная электроника и зеленая энергетика».

« РУСАЛ» же — основной поставщик алюминия в Европу и США, найти замену которому сложно, санкции 2018 года это показали.

Если их объединение состоится, на рынке появится компания-гигант. За последние 15 лет аналогичных по масштабу сделок было крайне мало. В 2103 году Glencore завершил слияние с компанией Xstrata, создав конгломерат с капитализацией в $30 млрд; в 2016 году бразильская Vale купила канадскую компанию по добыче никеля Inco ($19 млрд).

В потенциальном слиянии российских компаний найти более разных бизнес-игроков сложно, подчеркивает Хазанов. « РУСАЛ» фокусируется на производстве только одного металла — алюминия, его добывающие активы разбросаны по всему миру, а переработка расположена по большей части в России.

« Норникель» имеет металлическую корзину, его добывающие активы расположены в России, за исключением никелерафинировочного завода в Финляндии.

Объединившись, компании смогут расширить продуктовой портфель и упрочить положение на глобальном рынке цветных и драгметаллов.

Но дело не столько в продуктовой синергии. « РУСАЛ» пользуется дешевой электроэнергией с гидроэлектростанций, принадлежащих связанным с ней компаниям. У « Норникеля» есть свой флот, который позволяет вывозить продукцию куда угодно, невзирая на санкции, и инфраструктура для цифровых платежей.

«Объединенная компания будет иметь самые низкие издержки среди производителей цветных металлов. И никакие Vale или Chalco не будут годиться ей в подметки. Так что, если получится, это будет суперкомпания», — резюмирует Леонид Хазанов.

Структура собственности « Норникеля» на 31.12.2021

35,95% акций принадлежит « Интерросу» Владимира Потанина;

26,25% акций — «Эн+ Груп»;

37,3% — прочие акционеры;

0,5% — казначейские акции.

Сделка длиною в 15 лет

«Если состоится» — главное условие, которое приводили все опрошенные «Компанией» эксперты. Идее слияния « Норникеля» и « РУСАЛА» уже почти 15 лет, но каждый подход к снаряду упирался в соперничество двух ярких акционеров. После раздела активов Владимира Потанина и Михаила Прохорова пакет из 25% акций « Норникеля» оказался у Олега Дерипаски, вот тогда и выяснилось, что по вопросам дивидендной политики и непрофильных активов у собственников ГМК непримиримые противоречия.

В 2008 году их урегулировали с помощью соглашения по управлению ГМК. Но перемирие было временным, и уже в 2010 году началась новая фаза противостояния. Она была спровоцирована сокращением числа кресел в совете директоров ГМК: у « РУСАЛА» их стало всего три, а « Интеррос» остался при своих четырех. И проблема выплаты дивидендов зазвучала с новой силой: команда Дерипаски требовала распределить между акционерами 115% от чистой прибыли, а руководство ГМК было готово направить на эти цели лишь 50%, сосредоточившись на инвестициях в развитие.

В публичном поле кулуарная битва превратилась в обмен судебными исками, публикацию открытых писем и громких анонсов продажи долей одного из интересантов. В корпоративные разборки были вовлечены генпрокурор Юрий Чайка и даже российский президент Дмитрий Медведев. Завершились они подписанием в 2012 году нового акционерного соглашения, третьей стороной и гарантом в котором выступил Роман Абрамович.

Несмотря на неприязнь, Владимир Потанин признает управленческий талант Олега Дерипаски. Во время интервью РБК глава « Норникеля» отметил: «Широко известно, что с Олегом Дерипаской мы по-разному подходим к бизнес-процессам. Но он сильный руководитель. И в 2018 году, когда он ушел от руководства " РУСАЛА", это ослабило " РУСАЛ". И я это вижу просто на своем конкретном примере. Там после его ухода не с кем стало разговаривать».

Действительно, после формальной смены собственника, которая последовала за включением главы « РУСАЛА» в санкционные списки США, единственным драйвером объединения остался фактически сегодняшний глава « Норникеля».

«Хорошо, что идея объединения пришла в голову Потанину и его команде. На рынке уже давно звучат голоса: ” РУСАЛ” дотационный, многие годы живет именно за счет “ Норникеля”, давайте уже оставим только одну ценную бумагу, — говорит инвестконсультант, автор YouTube-канала «Экономист на час» Рами Зайцман. — Это решение назревало последние три года минимум, и то, что акции " РУСАЛА" в моменте подросли, говорит о положительном восприятии новости рынком».

Сценарий для «конкретных ребят»

Неожиданный (даже для « РУСАЛА») анонс сделки превратил Владимира Потанина в Илона Маска, который любит придать несколькими словами резкую динамику биржевым котировкам. Акции алюминиевой компании пошли в рост более чем на 6% на заявлении главы « Норникеля». Реакция инвесторов самого ГМК тоже не заставила себя ждать: они с ожидаемым опасением восприняли идею объединения с закредитованным активом. Да и в достижение легкого перемирия между постоянными противниками верится с трудом.

«Самый большой вопрос — как разделить зоны влияния, потому что двум большим бизнесменам ужиться под одним зонтиком будет сложно», — уверен Кирилл Чуйко.

Хотя слияние в целом было бы выгодно обеим компаниям, ни один из участников не захочет терять рычаги управления. Видимо Олег Дерипаска почувствовал уязвимость, и через некоторое время началась информационная атака на Владимира Потанина с целью принудить его покинуть свой пост в « Норникеле», ссылаясь на санкционные риски. Это выравняло бы переговорные позиции, но формально сам факт попадания под санкции Великобритании не делает такой «выход» необходимым.